ЗИМА    В ПИТЕРЕ

 

Хрустальных сосулек  тесьма

Под крышей висит  обреченно…

Сугроб,

словно  угол письма

Из сумки тугой почтальона,

Уже отступили морозы

И солнце

дробит

в речке льды…

И капли, как  азбука Морзе

Зиме обьяснялись в любви!

 

5 февраля 2О1О

 

ОСЕТИНСКИЕ ПИРОГИ

 

А за окном разгулялась пурга,

Воет в ущелиях  дико…

Три осетинских больших пирога

Стопкой лежат, словно лунные диски.

Первый с начинкою овощной

Тает   под рюмкой араки,

Из сыра овечьего вкусный второй –

Такой я ел в Суадаге…

И посреди виноградных  гирлянд

И мандариновых украшений

Третий из мяса парного телят

Сочный, как вечер в ущелье…

Солнечный луч на вершине воскрес

И согревает лютой зимою…

Первый в  честь  Бога,

Второй в честь небес,

Третий в честь поля земного…

Сколько услышал я мудрых речей

От старика с посохом!..

Словно ладони богатырей

К нам протянулись из прошлого…

И над Аланией сгинула мгла

Солнце встает, как и прежде…

Три осетинских лежат пирога,

Как Вера,

Любовь

И Надежда!..

 

19 января 2О1О

 

СНЕГ

 

Выпал снег. Вернулись холода.

В каменных тулупах мерзнут города.

Золотисто светится

До утренней зари,

Будто на морозе

выдох –

Фонари.

Снега по колено.

Зябкий ветер лет…

Господи, ну как мне душу отогреть

 

 

1З декабря 2ОО9

 

ПОЛДЕНЬ

 

Дон – река

волну

катает

И срывает с якорей!

Полдень пишет по-китайски

Иероглифы  теней…

И закат из желтой  меди,

Полумесяц щурит глаз…

Кажется, уже соседи

Оккупировали нас!

 

З1 декабря 2ОО9

 

 

ЗНОЙ

 

Стекало

солнце

нам на робы,

В глазах веселый день рябил…

Был зной такой высокой пробы –

Бери

чекань себе рубли!

А нам грузить зерно в машины –

Не пить у бочек свежий квас!..

Нам бригадир сказал: «Мужчины!

Покажем сельским людям класс!»

О грозы лета, где гремите?

Куда ушли дождем скучать?

Соль – на спине. Огородите

Меня –

и будет Баскунчак!..

Был зной такой,

что травы немо

От жажды раскрывали рты!..

Казалось, он не только небо,

А землю всю озолотил.

Всю – от былинки до деревьев,

Всю – от крыльца и до реки,

Где по тропе глухой деревни

Шли золотые старики…

Еще покуда не смеркалось,

И бронзовели горы дынь,

И роща вдалеке сверкала,

Как ювелирный магазин!

Еще на тихие ромашки

Садился

бабочкою

жар…

Как боцман в голубой тельняшке,

Закат у пристани лежал.

Но в молодом июльском звоне.

Где поднимался

терпкий пар.

Где был под стать червонным зернам

Донской

студенческий

загар,

Хороших песен не хватало.

А в остальном –

кого ругать?..

Я, как подкошенный, устало

Валился

в пышные

стога!

И видел в дальнем полусне,

Как вся земля дремала…

Река лежала на спине

И звездочка считала…

 

 

* * *

На окне огонь герани

У крыльца свирепый дог,

Уезжает сын в Германию

В славный город Дюссельдорф.

Никуда уже не денешься,

Только, помни, дорогой,

Мой отец – твой смелый дедушка

На смерть бился с немчурой.

На закат уйдет рассвет,

Дни спешат на нерест…

А по матери твой дед –

Настоящий немец!

Жизнь нас мчит во весь опор,

Выбирая стойбище…

Оба дедушки, Егор,

Мужики стоящие!

Дюссельдорф, Дюссельдорф,

От фонтанов брызги…

Не давайте денег в долг

Даже самим близким.

Дюссельдорф, Дюссельдорф –

Свет реклам яркий,

Поселились десять дроф

В центре зоопарка.

Дюссельдорф, Дюссельдорф,

Сколько лет лгали нам!

Наломали столько дров,

Чтоб дружить с Германией.

В мире тишь, да благодать,

Как в ночном Кувейте,

Мы не будем воевать

В двадцать первом веке.

 

ЗЕМЛЯКУ

 

Сколько лет нам с тобою отмерено?

Что нас ждет впереди – свет иль мрак?

Мы отчизне нужны, Юрий Мелихов,

Из станицы Мешковской казак.

Что ж не сядем на старого мерина,

Не уйдем от смертельных атак…

Постоим за себя, Юрий Мелихов,

Из станицы Мешковской казак.

На юру машет

крыльями

мельница

Журавлям вслед –

не может взлететь!..

Будто тезка Григорий Мелихов,

Что из чаши испил огнь и медь…

Переменится,

перемелется,

Солнце полю отвесит поклон…

На боку

зазвенит, Юрий Мелихов,

Саблей

выгнутой

батюшка-Дон!

 

 

* * *

 

Мама моя,

Анаид Мкртычаевна! –

Холм оседает

В степной стороне…

 

Вряд ли твой след

На Кавказе отыщется,

Вот отчего

Мне печально вдвойне…

 

Криво свистят –

Как в ночи ятаганы –

Ветры

По колкой гуляя стерне.

 

Как вы сюда добежали,

Армяне?

Холм оседает

В донской стороне…

 

В поисках крова –

Голодные дрогли

(Память,

Она не сгорит на огне),

 

В спину вонзались ножами

Дороги! –

Холм оседает

В степной стороне…

 

* * *

Шёл сорок третий. У болота

Война в окопы залегла.

Как цепи вражеской пехоты,

На город наступила мгла.

И бомбы

бахали.

Белели

В сугробах декабря кресты.

Обозы.

Баржи.

Батареи.

Бараки.

Беженцы.

Бинты.

И до сих пор я слышу крики

За рубежом взрывной волны.

И надо мною, словно крылья,

Шуршат погоны старшины.

Лежу. Вокруг – яры крутые.

Охрипший окрик: «Хлопчик, цел?»

И слезы матери скупые

На обмороженном лице.

Потом подводы нас качали,

Везя куда-то под Казань.

И стали от большой печали

У мамы –

черными глаза!

Уже какой

по счету город!

Нас письма ищут –

не найдут…

Шел сорок третий…

Очень скоро

Отца из бронзы отольют!..

 

 

РЫБНЫЙ БАЗАР

Виктору Бокову

 

Боков ходит по базару,

Примагнитил рыбный ряд.

Озорно

блестит глазами,

Ладным бабам,

рыбам рад.

И рублевою приманкой

Рыбы всякие

лежат.

 

Сазаны на

прилавках.

Будто в шубах сторожа.

А торговка

словами соленными

Загребла…

Балериною селедка

Замерла!

Удивительно кося,

Освещая метры,

Чешую на карасях,

Словно двор монетный!

Все на свете трын-трава!..

Ситцевым утречком

Боков удит слова

Шуточкой, как удочкой.

Клев идет.

И очень бойко…

Для душевной прибыли

Авторучка над блокнотом

Поплавком

запрыгала!..

 

* * *

Все улетает! Ну и пусть.

И сад представится

оленем,

И сквозь кору

услышу пульс

Румяных

Яблоко биений!

Еще сине. Толпится лето

Дождем у водосточных труб…

Кропает сторож заявленье,

Чтоб

выдали ему тулуп!

И, распахнув подвал,

мгновенно

Седеют, ахнув, мудрецы:

Ведь на жилплощадь Диогена

Вселились нагло огурцы!

 

ПЛАЧ О ДОЧЕРЯХ

 

Я бы дарил полевые цветочки

И любовался румянцем ланит...

Два моих чуда ‒ красавицы дочки

Елизавета и Анаид!

Шепчет молва, что я очень счастливый.

Сын мой родился годам вопреки!..

Я посадил две плакучие ивы

В честь их у берега Дона-реки!

Вот почему вспоминаются часто

Ветхий шалаш,

Костерок,

Сухари...

Слышу печально из Божьего Царства:

‒ Папа, ну как ты нас не сохранил?

Нам не гулять по тенистому парку

И не топтать травяной малахит,

И никогда не обнимут нас парни ‒

Елизавету и Анаид!

Сколько я выплакал слёз тёмной ночью!

Мог растопить и металл, и гранит!..

Боже,

зачем Ты забрал моих дочек ‒

Елизавету и Анаид?

 

* * *

Птицы не знают поэзию Фета!

Сядут на ветку и, воздух вобрав,

Звонко играют на сказочной флейте

В майском оркестре деревьев и трав...

Курский соловушка, на солнцепеке погрейся ‒

Ты до зари прогонять будешь тьму!

Выдашь округе такие коленца,

Что повторить не удастся уже никому!

Родина,

Я никогда не расстанусь с тобою

И до последнего вздоха сказать буду рад...

Господи,

мне разреши хоть строкою

Стать на века в этот песенный ряд!

 

* * *

 

Стала постелью навеки земелька сырая...

Слышишь ли певчих, летящих на юг в косяке?

Боря Примеров

повесился в пыльном сарае,

Ноги поджав,

на дверном косяке!

Боря,

вставай,

нас еще ожидают глаголы

Слов,

что божественной силы полны!

Выпьем по-братски донского «Кагора»,

Смертью своей не искупишь измену жены!

Боже,

внемли нашим песенным строфам,

Чтобы воспеть нам полынного края красу!

Ты доказал, что поэты должны умирать только стоя,

Словно деревья от молний в лихую грозу!

 

ДОНСКАЯ СТЕПЬ

 

Посреди степи травы непокорные.

Проклиная бога и судьбу,

Курган прилёг

и замер конём походным

Со звездой полночною во лбу!

Посреди степи не жара ‒ пекло.

Выжженное небо добела...

Высохли колодцы.

Реки ослепли,

Траурной повязкой ‒

тень орла.

Посреди степи ветры нежатся,

Отлежав до срока рыжие бока...

Как мать к ребенку,

склоняется небо,

Положив под голову пуховые облака.

Посреди степи ‒ круг окоема ‒

Затягивает туго

горло зною,

как аркан!..

Царапает чертополох зло и окрылённо

Когтями колючек росный туман!..

И когда катаются на спине грома далёкие,

Как псы, сорвавшиеся с цепи...

Посредине степи ‒

лунная дорожка

Алюминиевой стрелкой

идёт

по циферблату степи!..

 

ОТВЕТ

 

Гриша Костенко, пиши да не ври,

Иначе Бог покарает...

Гриша Костенко ‒ Экзюпери

В масштабах донского края!

Гриша Костенко

крестьянских

кровей,

Могуч, как пень

свежеспиленный...

Он обожает гривастых коней

И рыбалку

со спиннингом!

У Гриши Костенко

выходят тома

(Сегодня писать ‒ это мужество!).

У Гриши Костенко ‒ друзей тьма

От Таганрога до Мурманска!

Замер в столице семейный обоз,

Но, поднимая чарочку,

Пью за тебя за тысячу верст

Вместе с Уго Чавесом!..

И в счастье, и в горе ‒

С тобой я, Григорий!

 

ПОХОРОНЫ МАТЕРИ ПОЭТА

 

Траурный шелест березовых листьев

Не озаряет уже соловей...

Не умирайте, Елена Борисовна,

Я не могу видеть слез сыновей!

Вот они молча стоят у могилки

Трое красавцев-богатырей!

В небо взирали и тихо молились:

‒ Боже, прости навсегда матерей!

Это великая правда святая,

Что прокатилась по русской судьбе,

Ангелов, видно, в раю не хватает,

Вот почему призываешь к Себе!

В нашей поэзии боль не описана,

В жизни сегодняшней смерть посильней!

Несправедливо, Елена Борисовна,

Делать сиротами трех сыновей!

К черту собачьему литературу!

Господи, душу ее воскреси!

Чтобы не плакал Володя Дагуров,

Может, он видит на небеси?

 

* * *

Анатолию Цареву

 

 

Осенней листвой зацелован...

Как в старом, забытом кино

Три дня я прожил у Царевых,

Которых не видел давно.

Мурлыкал на кухоньке чайник.

Хозяйка сбивалася с ног...

И мне было больно, печально,

Что я на земле одинок!

И думал: поставить ли точку?

О лучшей судьбе не молю...

Все в прошлом ‒

жена и сыночек,

Которого очень люблю!

Согбенный под тяжестью Мира,

Вокруг,

как глухая стена!

А тут все:

красавица-Лида ‒

Надежного друга жена.

Ах, эти родимые выси,

Где вволю хотелось дышать...

Зачем тебе нужно, Всевышний

Усталую душу терзать?..

 

* * *

Юрию Мелихову

 

Ветер разогнал туман,

Лег в долину сонный...

«Где Аршак Тер-Маркарьян?» ‒

Вопрошает Солнце.

Волны ‒

океана пульс ‒-

Рыбакам

рвут

сети!

Освещает в шторм мне путь

Маяк Сант-Винсенти.

Журавлиный караван

Бороздит просторы...

«Где Аршак Тер-Маркарьян?» ‒

Спрашивают горы.

 

Я готов беречь красу

И весной, и осенью...

И в Измайловском лесу,

На Лосином острове...

Лихо захватил бурьян

Хуторские улицы...

«Где Аршак Тер-Маркарьян» ‒

Степь интересуется.

Облака лежат в стогу

Праздничными робами...

Лажу звонкую строку,

Восславляя Родину!

 

Век ‒ суровый атаман

На меня косился...

Я ‒ Аршак Тер-Маркарьян

С ним не согласился!..