ГАЛЧОНОК

Раисе Николаевне Субботиной, дочери
репрессированного, посвящается.


День выдался невесёлый. Солнцу не было места на небе, затянутом тёмными тучами. Колкий ветер то и дело выскакивал из-за домов и змеился по тротуарам вчерашним лёгким снегом. Галя Гуреева, щупленькая невысокая девушка с длинной толстой русой косой, выразительными серыми глазами, остреньким птичьим носиком и упрямо сжатыми губами, ёжась от холода, разыскивала печально известное здание на Лубянке. Она шла, постоянно спрашивая направление у прохожих. Те либо кивали в нужную сторону, либо указывали рукой. В конце концов, она увидела впереди себя массивное, с каменным основанием здание, будто говорящее о незыблемости существующих порядков. Несколько подъездов с тяжёлыми деревянными дверьми, украшенными огромными металлическими ручками, показались ей неприветливо-молчаливыми. Галчонок, так называли её за внешность близкие и друзья, выбрала дверь наугад, ухватилась что было сил, но дверь не поддалась. Девушка подула на покрасневшие руки и сделала ещё одну попытку войти. Внезапно дверь открылась, и на пороге появился средних лет мужчина в военной форме. Галчонок хотела проскочить в здание, но мужчина остановил её:

- Куда? Зачем?

- Мне нужно. По делу, - ответила она.

- Приём граждан вон в том подъезде, - указал военный, закрыл дверь и направился к стоящей у входа машине.
Галчонок подбежала к нужной двери, та оказалась более податливой, но девушке всё же стоило трудов попасть в помещение.
Приёмная была большая, мрачная и душная. Люди стояли, а более везучие сидели на лавках у стен. Галчонок, никого не замечая, устремила взгляд на квадратное углубление в стене. Девушка подошла к нему, встала на цыпочки и закричала в глубину:

- Мой папа в лагере, он не виноват, у него больные ноги, он работает на лесоповале, он просил, чтобы я обратилась к вам за помощью.

- Не кричите, - раздалось с другого конца стенного проёма, - видите, сколько народу, все они ждут помощи, занимайте очередь.
Только теперь Галчонок обратила внимание на окружающих. В основном, это были женщины с надвинутыми на глаза тёмными платками. Та, что стояла поближе к девушке, шёпотом поделилась горем:

- У меня муж тоже сидит. Двое деток на мне. Я уже третий месяц хожу, и пока – ничего.

У Галчонка выступили слёзы. Девушка не смахнула их, чтобы никто не заметил её слабости. Галчонок выбежала на улицу. Серые дома смотрели на девушку стеклянными глазами безысходности. Галчонок остановилась, перевела дыхание, подумала, представила себе отёчные синюшные в язвах ноги отца. Сердце её сжалось и затрепетало. Девушка решительно повернула к соседней двери. Галчонок осилила дверь и увидела перед собой несколько ведущих вверх деревянных облезлых ступеней. Девушка стала подниматься по лестнице, та скрипела, и каждый звук её мурашками пробегал по спине Галчонка. За столом, при входе в длинный коридор, сидел пожилой вахтёр.

- Сюда нельзя, - сказал он.

- Мне очень нужно, - прошептала Галчонок.

Мужчина смерил её взглядом, взял со стола металлический чайник, встал:
- Иди за мной, пигалица, но я тебя не видел.

Вахтёр указал девушке на кабинет, а сам двинулся дальше по коридору. Она постучала в дверь и вошла.
- Как вы сюда попали? – удивлённо спросил мягкий мужской голос, доносившийся непонятно с какой стороны кабинета, - что вам нужно?
Галчонок, ничего не видя и дрожа всем телом, тихим, упавшим голосом повторила то же, что прокричала сегодня в углубление стены, добавила лишь адрес, фамилию отца и статью, по которой он был осуждён.

- Сколько вам лет? – последовал вопрос.

- Семнадцать, - ещё тише ответила девушка.

- Учитесь?

- Учусь.

- Верите в справедливость?

- Верю, - шёпотом сказала Галчонок.

- Да, вы ещё слишком молоды, чтобы не верить. Верьте. Идите и никому не говорите, где вы были. Разберёмся.

Девушка не помнила, как оказалась за дверью. Вахтёра ещё не было. От волнения у Галчонка двоилось в глазах. Она едва нашла выход и выскочила на улицу. Там разыгралась метель. Многочисленные прохожие спешили по своим делам, а девушке город казался пустынным. Уличные фонари мерцали слабым светом надежды. Галчонок старалась дышать ровно и медленно, но ей не хватало воздуха. Снег набивался в ноздри и застилал глаза. Спазм сдавил горло, и девушка глухо разрыдалась…

Через два месяца, весной тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, от отца пришло письмо, в котором тот сообщал своему Галчонку, что переведён на работу по специальности и проблем со здоровьем не испытывает.

2011, 2012