Виктор КАШКИН
поэт, член Союза писателей России.
* * *
День апрельский был,
день московский.
Ждали в цирке на репетиции.
Позвонили,
что Маяковский...
Нет,
не будет его к одиннадцати.
Серым городом
в серых улицах
Неудачное утро сутулится,
И калошами
в серых лужицах
Неохотно весна швартуется.
Знаю:
день тот
не так
начался бы,
На него не легла бы туча.
Но
с поэтом
квитался быт,
Быть любимой,
любивших муча,
Знаю:
надо бы телеграмму
Вмолнить строчку слепящих слов,
Распечатав кардиограмму
Снова
в лестницу жгучих строф.
Знаю:
пульсом не слабым бился,
Если сам
он
так торопился.
Верю:
значит, иначе не мог.
И поэтому
сослагательным
Не закончится день московский,
И всегда
я
в нём —
прилагательным,
Существительным —
Маяковский.
* * *
Беру лопату, почву режу.
Легко как поддаётся грунт!
Не режу, нет, я почву нежу,
Покуда есть крестьянский труд
* * *
Души не спрячешь за кустами,
Её невольно обнажив.
Грущу о том, что станет с нами,
Веселой песни не сложив.
Грущу о том, что было раньше,
Когда еще не знал, что миф
О времени ненастоящем
Слагается аз грустных рифм.
ЧИТАЮ БИБЛИЮ
Читаю Библию как будто по складам.
Здесь в родословной на себе увидел,
Что у отца по имени Адам
Сын брата своего возненавидел.
Добравшись до истоков той строки,
Где был исход еврейского народа,
От берегов египетской реки
Иду за Моисеем больше года.
С дороги, что осилят сорок лет,
Дай веры, Господи, не отлучиться,
Пока ещё движение планет
За братьев дарит время помолиться.
БЕССОННИЦА
Бессонница кстати пришла,
Прервав нелюбимые сны,
И к сердцу дорожку нашла,
Ужалив меня со спины.
С бессонницей сладил потом,
Пока ей бока не намял.
А боль обернулась котом,
Заснув на груди у меня.
03.01.2008
***
Постом себя не подлечил,
Зато (пускай всё так же болен)
Приглашена на куличи
Душа, что у меня в неволе.
Подарен мне ещё денёк
(На Пасху радостна отсрочка),
Вот и лампадки огонёк,
Как вербы лопнувшая почка.
* * *
Едва подкрался вечер,
Воруя краски дня,
Как сразу был засвечен
От вспышки фонаря.
С досады, что испорчен
Его внезапно труд,
Он под покровом ночи
Чернила вылил в пруд.
И умыкнул орешник,
Что на краю села,
А у меня – подсвечник
И спички со стола.
Луна зажгла лампадки
На куполе небес
И, наплескавшись в кадке,
Зашла за ближний лес.
И водится, как в сказке,
Рассвет не обманул:
Украденные краски
Палитре дня вернул.
А сам покинул утро,
Испив ночной росы,
И таял в небе смутно
След красной полосы.
1984 – 2005
* * *
Ночью стороной прошла гроза,
Обронив в лесу вязанку грома.
Покажусь ли маме на глаза,
Коль бежал родительского дома?
Что мне Русь — Непрядвы берега?
Церковь ли Угоднику Миколе?
Где молиться стал бы за врага,
Если с ним я не на ратном поле.
Что мне вера — свечка для души?
Что мне святость — келия монаха?
Или же в музее за гроши
Приложиться к Шапке Мономаха?
Что с того, что выберу музей,
Где держава в инвентарных бирках,
Всё равно, что песню без друзей
Предпочту, тем паче на поминках.
Не впервой, кто б нас ни заказал,
Жить судьбой прифронтового дома,
Родина тебе, пока гроза
По пути не растеряла грома.
* * *
Где берегом вдоль озера дорога
Преследует один и тот же путь,
Там устаёт душить меня тревога,
Которой мне уже не обмануть
Пенальчиком с таблеткой валерьяны,
Что затерялся в недрах пиджака.
И не худые вроде бы карманы,
Да всё впустую возится рука.
Становимся ли мудрыми с годами?
Что до меня, собой не похвалюсь:
Вчерашнее чуть пережив цунами,
И завтрашней волне не помолюсь.
Не потому ли так самоуверен,
Что на Руси ещё в почёте Бог,
И ей одной и был и буду верен,
Хотя уходит почва из-под ног.
Доколе мне, как в детстве с пацанами,
Глаза зажмурив, каждый раз водить,
И ледяным ошпарившись цунами
В слепой игре, души не повредить.
* * *
Всех, сподобился кто обидеть
Нас и в праздники, и постом,
Заречёмся ли ненавидеть,
Раз уж следуем за Христом?
Раз уж лучшего нет предлога,
Чтобы с краю и в стороне
Затерялась моя берлога
В ошалевшей от пуль стране.
Раз уж грешный (не смог иначе)
Припаду ко святым образам
И о русской юдоли заплачу
И о тех, кто не верит слезам.
* * *
Всех, сподобился кто обидеть
Нас и в праздники, и постом,
Заречёмся ли ненавидеть,
Раз уж следуем за Христом?
Раз уж лучшего нет предлога,
Чтобы с краю и в стороне
Затерялась моя берлога
В ошалевшей от пуль стране.
Раз уж грешный (не смог иначе)
Припаду ко святым образам
И о русской юдоли заплачу
И о тех, кто не верит слезам.
* * *
Я ходил попрощаться с Манежем,
А по сути — горевшей Москвой,
Где случается реже и реже
Мне идти с Поварской к Моховой.
Я устал от весёленькой пляски
Лабиринта неоновых свеч,
И, косясь на холодные краски,
Узнавать полурусскую речь.
Не случается видеть мне реже
Как ликует огня киноварь,
И не встретить хоть раз на Манеже
В переходах бездомную тварь.
* * *
Мне странно видеть в декабре
Беспечных уток,
Когда гляжу в календаре,
Что меньше суток
Жить до Николиного дня
В замшелых тучах,
Что, как сварливая родня
Смиренью учат.
Погоде радуясь любой,
Не выбирая,
С ней опечалован судьбой
Родного края,
Где снега выпросить зимой
Уже не можем.
И всё же край,
Что мне родной,
Всего дороже.
* * *
Деревня с индексом Москвы,
Провинциалочка столицы.
Каникулы у пацанвы,
Форсят по пляжу ученицы.
Кружится галок вдовий стон
Над поржавевшим шлемом храма.
Осенена его крестом
Кладбищенская панорама.
Колонки летом без воды,
Кольцо трамвайное далече.
Луч керосиновой звезды,
Споткнувшись, наступил на вечер.
И рукомойником в сенях
Уже позвякивает зорька.
Проснуться бы мне второпях,
Да расставаться с детством горько.
Колокола, колокола
Коломенского нас венчали,
И крыши нашего села
По яблонькам мы примечали.
В овраге тропка к роднику
Среди орешника струится.
Тоскуют пятки по песку,
Душа по ледяной водице.
Настой черемухи ловлю
Окном с незастекленной рамой.
Я эту родину люблю
И называю просто мамой.
* * *
Феня, Груша, Анастасия,
Брат их младшенькой Михаил –
Все мне сродники и Россия,
Та, которую дед любил.
Он в крестьянстве мозолил руки,
Черепицу на сруб копил,
Но ушли из деревни внуки,
Той, которую он любил,
Где в Николу гостил у Бога,
Благо храм за оврагом был.
Позабыта туда дорога,
Та, которую дед любил.
И не только дорогу эту,
Потерявшись среди могил,
Не нашёл я тропинки к деду
Или к тем, кто его любил:
Фене, Груше, Анастасии,
С ними меньшенький Михаил
И последние дети России,
Той, которую дед любил.
* * *
Как будто бы гармоника играла,
Петляю по дворам, теряя след,
Завалинку найду ли для привала,
Ту, на которой сиживал мой дед.
Деревня ли, село – не это важно,
А важно, что давно избы той нет:
Доглядывал за домом бесшабашно
И за добром, что наживал мне дед.
Мужицкой не усвоивши науки,
К учителям подался городским.
Все б ничего, да напрягают глюки,
Когда не занят чем-нибудь мирским:
Как будто бы гармоника играла…
* * *
Ладонью тёплой гладит солнце,
Когда зажмуривши глаза,
У пересохшего колодца
Заслышу птичьи голоса.
В канавке снег ещё не стаял,
Но бойкой парочке грачей,
Отставшей от залётной стаи,
Понравился её ручей.
Мне память – всё мое наследство.
Доверчив к шёпоту листвы,
Я ухожу опять за детством
В деревню на краю Москвы.
К избе под черепичной крышей
Прижалась кадочка с водой,
И стук капели всюду слышен:
На-ча-ло марта, выходной.
А мать вареники варила,
Я в жмурки с солнышком играл,
И радио заговорило
О том, что Сталин умирал.
* * *
В хозяйстве не было порядка -
Держали на осине печь -
Не всё ль равно, коль нет достатка,
Какие ей поленья жечь.
Подаст мать квашеной капусты,
Солёных справит помидор,
И за столом уже не пусто,
И дольше длится разговор.
И всем когда уж не до снеди,
Когда умолкнет патефон,
Родные, близкие, соседи
Начнут спевать «Вечерний звон».
А утром поспешу я полем,
Резвее городских машин,
Приятелям хвалиться в школе,
Что в нашем доме был Шукшин.
* * *
Застряли звёзды юга
В пиле кавказских гор.
Как друга ждёт подруга,
Поёт сибирский хор.
Транзисторным приёмником
Играю с миром в прятки.
Когда бы стал паломником,
Дошёл бы до Камчатки.
Там Мекка географии,
Там не было Иуды,
Там кредо биографии,
Когда не до простуды,
Когда болели кубриком
И «крабом» на фуражке,
И доверяли рубрикам
Родной многотиражки.
Не пляжами Афона,
Тропой к монастырю,
Где стану у амвона
Поближе к алтарю,
Уж коль оставил город,
Лечи, Кавказ, меня.
Достаточно был молод,
Чтоб ждать другого дня.
* * *
Как хорошо вчера на крестном ходе
В колокола храм на Кулишках бил,
И преподобный с нами был Мефодий,
И преподобный брат его Кирилл.
И Патриарх всея Руси молебен
Учителям Словенския служил.
И я глядел как белый голубь в небе
Над православным городом кружил.
Со школы нас водили мимо храма
Под анекдоты про церковный клир,
И предназначена была б мне слава Хама,
Когда бы не Мефодий и Кирилл.
Как хорошо вчера на крестном ходе
Радели обо всех, кто приходил,
Святый равноапостольный Мефодий,
Святый равноапостольный Кирилл.
Вещали дикторы не ту метеосводку,
Внушали мне, что всё не так у нас:
И здешний климат, и налог на водку,
И смута, что затеяли на Спас.
Как хорошо вчера на крестном ходе
С хоругвями плыла Святая Русь.
Мне каждый день врут о моем народе,
А я ответить всё не соберусь.
* * *
Тебя не радует природа.
Что прозябала на Покров,
Не сетуй, что не та погода,
А помолись за отчий кров.
За те деревни, где скрипели
Колодезные «журавли»…
Мы хвастать Родиной умели,
Да вот её не берегли.
А ползимы уже пропало,
Она в полях, как ни гляди,
Не пала белым покрывалом,
Посеяв серые дожди.
И на сочельник не дарила
Свиданья с первою звездой,
Но милость Божью проявила,
Кропя Крещенскою водой.
Не обещает ли природа,
Что на Руси продлится век,
Пока среди ее народа
Молиться будет человек?
* * *
Я жил себе в семейном мире,
Где кошки, дети и жена,
Гуляло солнце по квартире
И коротала ночь луна,
Дремали классики на полках
И неба свод, к окну припав,
Мерцал в серебряных наколках,
Дыша настоем летних трав.
Ну, а теперь за слоем пыли
Застрянет ли в окне звезда?
Где про романтику забыли
Товарищи и господа,
Где место ей на раскладушке
За недостатком метража,
В подслеповатой комнатушке
У ближних, на правах бомжа.
Я не ищу уже за хламом
Петрониев Сатирикон,
Разглядывая фотки храмов
И литографии икон,
Что в сумерках парят в квартире,
Где кошки, дети и жена,
Где с нами в радиоэфире
Трещит по швам моя страна.
* * *
Остановись.
Давай послушаем,
О чем нашёптывает клён,
Пока не оскопили души нам,
Пока закатом ты пленён,
Что жжёт покосы рыжей осени
За силуэтами стогов,
Когда его приносят лоси нам
В оправе тлеющих рогов.
Пока не обманул ладонями
Восторженного мотылька,
Распяв его перед иконами
На фотокарточке цветка.
Пока тебя печаль дотронется
Угадана его судьбой.
Пусть сердце нынче поторопится
Почувствовать чужую боль.
Остановись. Мы клён послушаем.
Не молится за нас ли он,
Чтоб мы не оскудели душами?
Послушай же его псалом.
* * *
Я по истории не шибко
Был грамотен, но твёрдо знал,
Что Беловежскую «ошибку»
Затеяли как мой финал.
Давно. Ещё народовольцы,
Когда морочили крестьян
И любопытных богомольцев
И положительных мирян.
Потом в царей кидали бомбы,
Сплавляли с Дона казаков,
Спецов гражданских и при ромбах
Селили в кельях Соловков.
И стало так, когда не стали
Молитвы с вечера творить
И на рассвете перестали
С Отцом Небесным говорить.
И карту Родины, чьей краше
На глобусе, конечно, нет,
Уже не называли нашей,
Списав как школьный раритет.
А было так. Забыли песню
Как брать Приморье, шли вперёд,
А до того пришли на Пресню,
А до того пошли в народ.
* * *
Россия дальше Енисея,
Повсюду, где её судьба.
И там, где внуков Моисея
Согрела русская изба,
И там, где стала заграницей,
Такой уж выпал ей формат,
Что даже у себя в столице
Она живёт как эмигрант.
Оставили ей сарафаны,
Простили ей колокола
И предлагают за бананы
Забыть какой она была.
Забыть о Куликовом поле,
Полтаве и Бородине,
И про Заступницу, в чьей воле
Радеть о нашей стороне.
Россия дальше Енисея,
За Волгой тоже наша речь,
И под созвездием Персея
Мы русскую топили печь
В Архангельске и Магадане,
За Доном и за Иртышом –
Везде, где Родина за нами
И уцелевший русский дом.
* * *
Мы соберёмся снова вместе,
Поговорим о доброте,
О совести, о долге, чести,
О мудрости и красоте.
О том, что света нет без тени,
О лицемерии врага,
О трусости и об измене,
Разящей нас наверняка.
О нём, кого так чтили греки
И ставили богам в пример -
Поговорим о человеке
На собственный его манер.
* * *
Дождём библейским шторя окна
Забыли совесть небеса.
Ну что с того, что будет соткан
Из ливня плащ на полчаса.
В Измайлове, при лесопарке,
В который раз уж невзначай,
Мечтает мама в коммуналке
О том, как мне согреет чай.
Я знаю, что обязан маме,
Обязан кружевами звёзд,
Приметив синими ночами
Их на кокошниках берёз.
Обязан затонувшим небом,
Приметив зеркало воды,
Когда к невестившимся вербам
Таскался в марте на пруды.
И тем, что в бытность без балкона,
На скудных брашнах без винца,
Считал, что мамина икона
Срисована с её лица.
* * *
Дам отступного голове,
Заброшу книжки об Афоне
И буду шляться по Москве,
Пока меня не просифонит.
На угол Пушкинской пойду,
Здесь на Охотном ветер туже,
Как будто улиц мерить лужи
Себе поближе не найду.
В толпе московских прихожан
Меня смутят «крутые» лица.
Как мало добрых горожан
На улицах твоих, столица.
И вот с Лубянки по метро
На Хуторскую в церковь еду,
Чтоб, вывернув своё нутро,
С духовником вести беседу.
Но после снова прокручу
Мои московские маршруты,
Пока себя не простучу
До самой подленькой минуты.
Пока ещё надежда мне
По Божьей милости, даётся,
Что и душа моя спасётся,
Прильнув к иконе на стене.
***
Много ли мне надо? Ручка да бумага,
Да в щепотку сложенных три моих перста,
Да нательный образ, Господи, Честнаго
И Животворящего Твоего Креста.
Чтоб не напугала в городе дворняга,
Чтоб не убоялся на селе куста
Огради мя, господи, силою Честнаго
И Животворящего Твоего Креста.
Чтобы не отстала от меня отвага
В поле у висячего над Протвой моста,
Ни на час, ни на день, а не то, что на год
Мне не расставаться бы с именем Христа.
Огради мя, Господи, силаю Честнаго
И Животворящего Твоего Креста.
Много ли мне надо? Ручка да бумага,
Да в щепотку сложенных три моих перста.
***
Работаю пока над книжкой
Все неоконченных стихов,
А начинал еще мальчишкой,
Когда до третьих петухов
Шатался ,карауля зорьку,
По деревенским пустырям,
И за овраг, когда на горку
Бежал к потухшим фонарям,
Когда хотелось плыть на кране
В порту, где в грузчиках народ,
С таких же, как и я окраин,
Вкусивших городской комфорт.
Когда на берегу Авачи
Глядела на меня звезда…
Случилось бы все тогда иначе,
Не написал бы и листа.
***
Нас первородный грех отметил.
Так Бог судил.
Суди нас, Бог,
Днем,
На закате,
На рассвете,
За каждый жест, за каждый слог.
За шаг, что нынче не случился
А завтра для расплаты час
За грех, который просочился,
Пусть помыслом, уже сейчас.
Так Бог судил
Чтоб блудным детям,
Нам,
Некто думать не помог,
Что мы одни на белом свете.
Чтоб не забыли:
С нами Бог.
***
Что луна мне, когда бессонницу
Делим с ноченькой пополам,
Если тешит нас призрак звонницы,
Где висеть бы колоколам.
Если тем не спокойна Родина
Что срамили на ней Христа,
Словно Пушкину можно без Болдино
Или нам без Честнаго Креста.
Словно не было с нами отечества
И расстрельные списки врут
Мне про Бутово и про зодчество
И забывших родство пуд.
***
Когда пойду полями
Ко всенощной к реке,
Где церковь с тополями
И клён невдалеке,
И золотая роща,
А после долгий лес
По берегам полощат
Полотнище небес,
Там вспыхнут над поречьем
Кресты в закате дня
И звонница о Встрече
Благовестит меня.
Берёзовые рощи
Да хвойные леса,
Мне на деревне проще
Услышать Небеса.
2006
* * *
Мы соберёмся снова вместе,
Поговорим о доброте,
О совести, о долге, чести,
О мудрости и красоте.
О том, что света нет без тени,
О лицемерии врага,
О трусости и об измене,
Разящей нас наверняка.
О нём, кого так чтили греки
И ставили богам в пример -
Поговорим о человеке
На собственный его манер.
* * *
Дождём библейским шторя окна
Забыли совесть небеса.
Ну что с того, что будет соткан
Из ливня плащ на полчаса.
В Измайлове, при лесопарке,
В который раз уж невзначай,
Мечтает мама в коммуналке
О том, как мне согреет чай.
Я знаю, что обязан маме,
Обязан кружевами звёзд,
Приметив синими ночами
Их на кокошниках берёз.
Обязан затонувшим небом,
Приметив зеркало воды,
Когда к невестившимся вербам
Таскался в марте на пруды.
И тем, что в бытность без балкона,
На скудных брашнах без винца,
Считал, что мамина икона
Срисована с её лица.
* * *
Дам отступного голове,
Заброшу книжки об Афоне
И буду шляться по Москве,
Пока меня не просифонит.
На угол Пушкинской пойду,
Здесь на Охотном ветер туже,
Как будто улиц мерить лужи
Себе поближе не найду.
В толпе московских прихожан
Меня смутят «крутые» лица.
Как мало добрых горожан
На улицах твоих, столица.
И вот с Лубянки по метро
На Хуторскую в церковь еду,
Чтоб, вывернув своё нутро,
С духовником вести беседу.
Но после снова прокручу
Мои московские маршруты,
Пока себя не простучу
До самой подленькой минуты.
Пока ещё надежда мне
По Божьей милости, даётся,
Что и душа моя спасётся,
Прильнув к иконе на стене.
* * *
И лодка даже
чувствует весло.
А рядом человек,
который любит.
Не скрыла бы,
что с ним тебе везло...
Вот так закат на озеро наступит,
И покраснеет зеркало воды,
Разбитое веслом,
засуетится,
Оповестив
о празднике беды —
О радости,
которой не случится.
***
Двенадцать. Полночь
Новое число.
А там, в Москве,
ты во вчерашней дате.
Я за Байкалом.
Что за ремесло –
Переставлять часы на циферблате,
Жить по столице,
как живёт вокзал,
И ревновать тебя
и так, и эдак,
Когда пустой и тёмный кинозал
И светлячками пара сигареток.
Я за Байкалом.
Что за красота!
– Спасай меня,
железная дорога,
Не то сменю на здешние места
Тугую дверь парадного порога.
Я за Байкалом.
– Мчи состав мой,
мчи,
Кружи тайгой меня до Белогорска.
Со мной стеснялись дома москвичи,
Вот и удрал,
играя роль подростка.
Среди
дальневосточных
скал,
Где соблазнил
Амур
Бурею
И
где он
Зею обласкал,
Теперь я сердце отогрею,
Пока тебя не захочу
Опять найти в московской дате.
Нет, стрелок не перекручу
Сейчас на местном циферблате.
***
Застряли звёзды юга
В пиле кавказских гор.
Как друга ждёт подруга,
Поёт сибирский хор.
Транзисторным приёмником
Играю с миром в прятки.
Когда бы стал паломником,
Дошёл бы до Камчатки.
Там Мекка географии,
Там не было Иуды,
Там кредо биографии,
Когда не до простуды,
Когда болели кубриком
И «крабом» на фуражке,
И доверяли рубрикам
Родной многотиражки.
Не пляжами Афона,
Тропой к монастырю,
Где стану у амвона
Поближе к алтарю
Уж коль оставил город,
Лечи, Кавказ, меня.
Достаточно был молод,
Чтоб ждать другого дня.
* * *
На фильмах от Феллини не совел,
И не от сладкой жизни чистил зубы,
Я с мудрецами Греции говел,
Когда друзья ломились в киноклубы.
Зато не скоро я соображу
Почём кресты и золотые кольца,
С молитвами, куда ни погляжу,
На вожаках из наших комсомольцев?
А что за биография у нас:
Как у других, жена, работа, дети,
С долгами под получку и аванс.
В очередях при всяком кабинете.
Что видел в биографии своей?
Как слепли звёзды в сполохах зарницы,
И как в саду вишнёвом соловей
Ночами пел окрестностям столицы?
Ещё что с биографией, потом,
Там, где её последняя страница?
И буду ли помилован Христом,
Что не спешил к нему поторопиться?
ПЕРЕМЕНЫ
Вчера на правах теоремы,
Сегодня в числе аксиом
Вопрос, что любя перемены.
Не стану ли я босяком?
О том, что считали негодным,
Сейчас, потерявши, скорбим,
Согласно приметам народным,
Имеем когда, не храним.
В свои наплевали колодцы,
Сменив имена городов,
Мы в шкуре живём инородцев
На родине дедов, отцов.
С ученьями тоже проруха,
Не могут планету понять,
Меняет характер старуха
И нечем родную унять.
И север становится югом,
Готовя Европам потоп.
И мы охладели к подругам,
Заставив гореть изотоп.
08.02.1989 – 23.09.2007
* * *
Скелет автобуса – наследие войны.
– Ты будешь за луну или за солнце?
На пустыре играют пацаны.
А всё же победили мы японца.
И помнится зимой ещё вагон
Москва – Хабаровск. Мне четыре года.
На нижней полке караулю сон,
Его мне видеть больно уж охота.
А вижу наш фанерный чемодан,
Не расстаётся с ним в командировках
Мой папа – милицейский капитан.
Ещё гляжу на дяденьку в наколках.
С портретов, что он ловко рисовал,
В военном кителе и маршальских погонах
Генералиссимус нас тоже узнавал,
Кочуя с нами по стране в вагонах.
Торопится в Москву моя семья
Так, что за ней не поспевает солнце.
Мне хочется сказать вождю, что я
Был за луну и победил японца.
***
Жене
Такой сюжет не для меня –
Лечебный корпус горбольницы…
Растает снег Покрова дня –
И убегу за край столицы.
Обратно хочется в леса,
В ещё невыцветшую осень,
Где рыжая её коса
Мелькает в хороводе сосен.
Берёза, дуб, осина, клён –
Всем осень раздаёт обновки,
И я из жёлудя кулон
Тебе доставлю из Сосновки.
Деревни той на карте нет,
Но кто найти её не хочет?
Я сочиню о ней куплет.
И пусть нас карты не морочат.
И золотым прозрачным днём,
Прощаясь с осенью, что в цвете,
Мы на Сосновку набредём,
И бабье лето вместе встретим.
Ноябрь, 2007
* * *
Что за поэт, когда не хулиган,
Когда его не трогают напитки,
Вот Маяковский пробовал наган,
Есенина браня за пережитки.
И Лермонтов не прятался в шинель,
Когда вопрос о совести и чести,
И Пушкин торопился на дуэль
Не просто из-за ревности и мести.
А мне слабо иметь себе врага
И полагаться в споре на монету,
И если подставлял к лицу наган,
Так чтоб зажечь то дула сигарету.
* * *
Я делаю себе портрет,
Я трачу дни, я трачу ночи,
Хочу отснять такой сюжет,
Чтоб снимок был, как слово точным.
Фотограф с детства утомил:
«Фотографирую, спокойно» –
Я беспокойство полюбил,
С меня фотографов довольно.
Я фотокамеру достал,
И на штатив её поставив,
На автостоп себя снимал,
Движенью волю предоставив.
Почувствовав себя творцом,
Когда ещё до позитива
Я узнавал своё лицо
С проявленного негатива.
* * *
Зимой леса, как в обороне
Скупы в решимости стволов.
Лишь ветка снег шлепком уронит
Избавив тишину от снов.
Глаза под козырьком ладони –
Мне больно, солнце, что слепя,
Застряло ты в колючей кроне,
Не исцарапало б себя,
Когда потянешься к зениту,
Раскатывая неба синь,
Поверив вдруг в свою орбиту
В толпе иззябшихся осин.
* * *
Всё недосуг наедине
С дубравами наговориться,
Потом дать слово тишине,
Приметив, как, вода родится
В овраге за родным селом,
Из родника потом напиться,
Подкараулив солнце в нём,
И землянике поклониться…
Вот так собой распорядиться
Всё недосуг погожим днём.
Всё некогда наедине
С берёзами встречать рассветы.
Когда в багете на стене
Их живописные портреты
Мне на лечение души,
Лекарством русского пейзажа.
Когда беру карандаши
И, на открытках Эрмитажа,
Почти разборчиво пишу,
Что лучше леса нету друга,
Когда всё медленней спешу
Из городского выйти круга.
* * *
Что мне до женщины в румянах
С ресницами аж до бровей.
В загримированных изъянах
Она пленила бы бродвей.
Но далека её столица,
А нравы здешние скромней,
И возрастом не похвалиться,
Когда становимся старей.
Не так ли подгулявшей нимфой
Щедра, как пьяная душа,
Меня одарит осень рифмой
И не попросит ни гроша.
* * *
Мчусь в фирменном вагоне,
Простясь среди весны
На солнечном перроне
С республикой Апсны.
Страна души, открыта,
Тепла твоя ладонь.
Лишь с недругом сердиты,
И всадник твой, и конь.
Страна вершин, где речки
Резвятся в облаках,
Курчавых, как овечки
На пастбищных лугах.
Зато внизу на пляже,
Сняв серенький кафтан,
В армейском камуфляже
Красуется платан.
Приветливы здесь сёла,
Здесь моря через край,
У станции Весёлой
Здесь ждёт меня твой рай.
Абхазия, в вагоне
Час тороплю, когда
Опять меня погонит
Каприз жены сюда.
23.05,21.06.2011
* * *
Вольготно летом на природе,
Но лето коротко у нас,
Не зря же принято в народе
Дарить потехе только час.
За час смогу ли обернуться?
Мне скорость сбавили года,
И шанс из леса не вернуться
Маячит чаще, чем всегда.
Дубрава, ели, клён, осина,
Сосна, рябина, тополь, вяз,
А где камыш, там ждёт трясина
В надежде, кто бы в ней увяз.
Лесную украшает сказку
Зелёный пруд, где рыбаки
Обречены глядеть на ряску
За неимением реки.
Покорен тайне водной глади,
Что вновь и вновь влечёт сюда,
Я здесь расчёсываю пряди
Берёз над зеркалом пруда.
23.06, 26.07.11
* * *
Прости меня. Просящему не дал.
Десятки не было, а рубль дать постеснялся:
У ног просившего такой же рубль валялся.
Его он видел, но не поднимал.
Прости меня, просящему не дал,
Не посетил болезненную тёщу,
Когда ж нашёл кладбищенскую рощу,
Могилу сродницы не угадал...
Прости, Христос, просящему не дал.
* * *
Где берегом вдоль озера дорога
Преследует один а тот же путь,
Там устает душить меня тревога,
Которой мне уже не обмануть.
Пенальчиком с таблеткой валерьяны,
Что затерялся в недрах пиджака.
И не худые вроде бы карманы,
Да все вгустую возятся рука.
Становимся ли мудрыми с годами?
Что до меня,собой не похвалюсь:
Вчерашнее чуть пережив цунами,
И завтрашней волне не помолюсь.
Не потому ли так самоуверен,
Что на Руси ещё в почете Бог,
Лишь ей одной и был, и буду верен,
Хотя уходит почва из-под ног.
Доколе мне, как в детстве с пацанами,
Глаза зажмурив, каждый раз водить,
И ледяным ошпарившись цунами,
В слепой игре души не повредить.
Июнь - 15.07.2009
* * *
Спешу за красноречием
К зарницам дальних гроз,
Иду по тракту млечному
За пригоршнями звёзд.
Пряду глаголы вечером,
Брожу среди берёз,
Опять по тракту млечному
Топчу алмазы звёзд.
А утро затевается,
Свой сон с собой беру,
И пряжа не кончается,
Доверившись перу.
***
Когда пойду полями
Ко всенощной к реке,
Где церковь с тополями
И клён невдалеке,
И золотая роща,
А после долгий лес
По берегам полощат
Полотнище небес,
Там вспыхнут над поречьем
Кресты в закате дня
И звонница о Встрече
Благовестит меня.
Берёзовые рощи
Да хвойные леса,
Мне на деревне проще
Услышать Небеса.
2006
***
Кукушка, слышал,
Не вьёт гнезда.
На что ей крыша,
Как мне тогда,
Когда истома
Гнала за дверь
Родного дома,
Как бабу в Тверь.
Кружил без правил,
Играл отца,
Жилья не справил
Своим птенцам.
Зяб со столицей
В кострах рябин,
Стерёг синицу.
Не я один.
Хотел удачи,
Ловил успех,
О чём судачил
Себе на грех.
Деревней бредил,
Коль от сохи,
И был не беден,
Дарил стихи.
Октябрь 2008
* * *
Мне с Павелецкого вокзала
Плацкартных парочку ночей
До речки Псоу, что связала
Меня с Абхазией твоей.
Ты уроженка знойной флоры,
А я амурский водохлёб.
С тобою море, солнце, горы...
Мне пресная среда амёб
Дарила радости попроще,
И благодарен я тебе,
Что эвкалиптовые рощи
Случились и в моей судьбе.
Что в келье Симона молился,
Что и святым местам Камана
Намедни снова поклонился,
Что горного хлебнул тумана,
Что к башне Иверской дорога
Меня не выбила из сил,
И камни крепости здесь трогал
И Богородицу просил
Благословить, чтоб не утратил,
Не променял креста любви.
Благослови мя, Божья Матерь,
Благослови, благослови.
Сентябрь, 2010
* * *
Площадь Свободной России.
Пресняю
Безлюдно-то как!
Даже по-летнему синим
днём
здесь не встретишь зевак.
Лишь в лабиринте прохода
К Дому Правительства
я
нищую мать из народа
вижу за кучкой тряпья.
Что до свободы? -
Россия
шла к кумачёвым речам
Пресни,
где воли просила,
веря своим палачам.
Июнь, 2010
ПЕТРОВСКИЙ ПАРК
Петровский парк. Бомжи и птицы,
Тюльпаны, стриженый газон,
Фанаты, конная милиция
Пока футбольный здесь сезон.
Петровский парк живёт иначе
Зимой, когда прозрачный лес
За дымкой облаков не прячет
Проталины седых небес.
Февраль. На сквозняке собачьем
В Петровском парке здешний пёс
Меня на пряник раскулачит,
Коль слаще снеди не принёс.
На тенях парка обозначит
Март сухожилия берёз.
Суставы ли к погоде плачут? -
Капель роняет капли слёз.
В апреле лес ещё прозрачен.
В Петровском парке рдеет храм,
Где встречу мне Господь назначил,
Где припаду к Его стопам.
2008
* * *
Нет, погоды не обещаю.
Нынче май не по календарю
Дождиком костлявым угощает,
Словно подарив нас октябрю.
Нынче май не расплескал сирени,
Не кипит черёмухой в саду,
Словно уступив твоей мигрени,
Не считает уток на пруду.
Уступлю и я твоим капризам,
Непогоду мая пережду.
Подчиняться метиосюрпризам
Суждено мне, видно, на роду.
А пока твоей поверив лени,
Май играет с ветром в чехарду.
Баламутят их твои колени, -
Вот и треплют юбки на ходу.
2008
ЖЕЛАНИЕ
Я хочу купить для Оли
Пёсика породы Колли,
Но иду смотреть котят –
Денег нету на щенят.
Заключу союз и с Митей:
Стрый фотик свой «Любитель»
Подарю на именины.
Старшей дочке – мандарины,
Для жены возьму на сдачу
Лотерейку на удачу.
Вот и все, считай, гостинцы
Для домашних от кормильца.
У крутых свои подарки:
Яхты, дачи, иномарки,
Но не круче, чем у Оли
Кошечка по кличке Колли.
1988
***
Обнажая белые просторы,
Словно окунув нас в чудеса,
На земле Курильской рвёт
о горы
Горизонт свои же паруса.
Мимо сопок, вечно ждущих
лета,
Через ночи, опрокинув тост
Синего, холодного рассвета,
Мы шагаем под конвоем звёзд.
Нам не раз ещё ходить
в «секреты»,
В конопатом небе находить
Самые знакомые планеты
И о расстояньях говорить.
***
Что-то поднапутали гадалки,
Дамам королей не сберегли.
С картами не сладив,
камчадалки
Христа ради свечки извели.
Стереги,
не стереги
причалы,
А любимых памяти дари.
Если загасили бы печали,
Заступив на вахту фонари.
Если не стучаться бы
с расспросами
В двери недоверчивой беды,
Распахнув те двери,
но не взносами
С рубликов гражданской доброты.
И ещё,
пожалуй бы не нужно
Обнажённым звёздам в том вины,
Что они
бессовестно жемчужно
Овдовевшим ласкам дразнят сны.
Извините звёздам свет невежества.
Вряд ли полагали моряки,
Чтобы без надежды той,
одной из ста,
Честно ждали их материки.
Виноваты звёзды ли в беспечности,
Если с нами шляется беда
И, забыв о ней, в порыве вечности
Океаном бредят города.
Петропавловск-Камчатский – Москва,
Март 1966 - 1983
***
Хочется дружить не понемногу
Там,
где на востоке острова,
Седину снегов храня,
помогут
Написать мне главные слова.
Хочется
их подарить на годы
Другу,
чтобы с ними верно жил.
Хочется посадочной погоды
В городе, с которым он дружил.
Там,
где с горизонтом заслонился
Сопками в щетине кедрача
Океан,
что в кубрик наш ломился
И звезду над палубой качал.
Хочется дружить
не понемногу
Там,
где ладят волны с рыбаком,
Если друга он позвал в дорогу,
Если сам он с мужеством знаком.
Там,
где не расстанутся вулканы
С обществом курчавых облаков,
Там,
где конвоируют туманы
Караван Курильских островов.
Хочется
дружить не понемногу,
Друга проводив на Шикотан,
В самую завидную дорогу
Изо всех,
что судьбы дарят нам.
Петропавловск-Камчатский – Москва
***
Дорогой ты мой
человек,
Скоро снова
у тебя тревоги.
Неразлучны с ними мы
навек
С той поры,
как влюблены в дороги.
Скоро снова
у тебя моря …
Паруса прополоскав в рассветах,
Поднимая с грунта якоря,
Снова повторимся мы в сюжетах,
Где поэта
честная строфа
Нас манила правдой бригантины.
Снарядим же
добрые слова
С сейнером
на промыслы путины.
***
У тишины особенные ноты,
Когда лучом прожектора
волну
Ночами пеленают пароходы
На рейде,
охраняя тишину.
***
Только так,
соври без суеты,
Если мне не суждено иначе.
Не хочу,
чтобы дарила ты,
Чтобы ты дарила неудачи.
Только так,
недолго до беды,
Если ранит ходиков стучанье.
Не хочу,
чтобы дарила ты,
Чтобы ты дарила мне молчанье.
Только так,
себя не замени,
За улыбкой спрятав обещанье.
Не хочу,
тебе не изменив,
Чтобы ты дарила мне прощанье.
Только так,
квартала не буди
Лаем несговорчивой дворняги,
Что догонит,
как ни уходи,
Коль не спят поэты и бродяги.
Только так…
С чего бы тишине
Шляться по невыспавшимся улицам?
Это за столом
в моём окне
Снова одиночество сутулится.
1966
***
Тебя не радует природа,
Что прозябала на Покров,
Не сетуй, что не та погода,
А помолись за отчий кров.
За те деревни, где скрипели
Колодезные «журавли»…
Мы хвастать Родиной умели,
Да вот её не берегли.
А ползимы уже пропало,
Она в полях, как ни гляди,
Не пала белым покрывалом,
Посеяв серые дожди.
И на сочельник не дарила
Свиданья с первою звездой,
Но милость Божью проявила,
Кропя Крещенскою водой.
Не утешает ли природа,
Что на Руси продлится век,
Пока среди её народа
Молиться будет человек.
Январь 2007
***
Деревня с индексом Москвы,
Провинциалочка столицы.
Каникулы у пацанвы,
Форсят по пляжу ученицы.
Кружится галок вдовий стон
Над проржавевшим шлемом храма.
Осенена его Крестом
Кладбищенская панорама.
Колонки летом без воды.
Кольцо трамвайное далече.
Луч керосиновой звезды,
Споткнувшись, наступил на вечер.
И рукомойником в сенях
Уже позвякивает зорька.
Проснуться бы мне второпях,
Да расставаться с детством горько.
Колокола, колокола
Коломенского нас венчали,
И крыши нашего села
По яблонькам мы примечали.
В овраге тропка к роднику
Среди орешника струится.
Тоскуют пятки по песку,
Душа по ледяной водице.
Настой черёмухи ловлю
Окном с незастеклённой рамой.
Я эту родину люблю
И называю просто мамой.
***
Лампадка погасла.
Всё, помнится, охал,
Что в церковь за маслом
Сходить бы неплохо.
И в храм, вот, намедни
Собраться решил,
Но даже к обедне
Идти не спешил.
Стеснялся молиться
Соборно. И всё же:
В Страстную седмицу
(Помилуй мя, Боже!)
Лампадного масла
Лампадке не справил.
Лампада угасла,
Пока я лукавил.
***
Решаю вместо сна задачу,
Вопросом задаюсь и днём,
Ужели ничего не значу
Я в мироздании Твоём?
***
Хотя бы день такой,
Чтоб не соврать
Ну так, по пустякам,
На всякий случай.
Тогда,
даст Бог,
Не сунется в кровать
Бессонница пружиною скрипучей.
***
Буду-буду чуточку незрячим,
Буду-буду чуточку глухим,
И поверив телепередачам,
Напишу фальшивые стихи.
***
Надо,
На колени встанем
Перед образом святым.
Ну, а если враг достанет.
То уж точно,
Постоим.
***
Чем слог короче,
Тем дороже.
Не всякому спешу отдать
Ту речь,
Которая не может,
Как длинный монолог
Предать.
***
Пряду глаголы вечером,
Брожу среди берёз,
Потом по тракту млечному
Топчу алмазы звёзд.
А утро начинается,
Свой сон с собой беру,
И пряжа не кончается,
И пишется к утру.
***
Ладонью тёплой гладит солнце,
Когда зажмуривши глаза,
У пересохшего колодца
Заслышал птичьи голоса.
В канавке снег ещё не стаял,
Но бойкой парочке грачей,
Отставшей от залётной стаи,
Понравился её ручей.
Мне память – всё моё наследство.
Доверчив к шёпоту листвы,
Я ухожу опять за детством
В деревню на краю Москвы.
К избе под черепичной крышей
Прижалась кадочка с водой,
И стук капели всюду слышен:
На-ча-ло марта, выходной.
А мать вареники варила,
Я в жмурки с солнышком играл,
И радио заговорило
О том, что Сталин умирал.
1999
***
Людмиле
Не выдержу почерка, строчки,
Пока про тебя напишу,
Припомнив, как в белой сорочке
Давала ты грудь малышу,
Когда он старательным плачем
Тебя по ночам зазывал,
И мне выпадала удача
Подглядывать ваш ритуал:
Как чмокал губами сыночек,
Уткнувшись в сосуд с молоком,
Где жилка, связав узелочек,
Текла голубым ручейком,
Как месяц стоял у окошка,
И может, от этой беды
В то лето капризничал крошка,
Чей сон караулила ты.
***
Света белого не видим –
По палатке всё вода –
Солнце, видимо. В обиде,
Да не в дождике беда.
Не его капризы это,
Не его на то вина,
Что не шлёт тебе привета
Нынче вечером луна.
Ведь для нашего соседства
Он предлог хотел найти.
Так прими его посредство,
Непогоду прекрати.
Удиви нас небом синим
Через крылышко осы,
Там, где клевер не скосили
Вместе с бусинкой росы.
Не лишай меня, зазноба,
Чар заката-колдуна,
А не то забудем оба
Как приветлива луна,
Как лягушки причитали,
Чтобы филин не скучал,
Как мы звёздочки считали
В кронах сосен по ночам.
1968
***
Мокрый падает снег,
В лужах чавкает вечер,
Облепил меня сленг
Чужеземных наречий.
Совершить бы побег
Из столицы далече,
Где по-прежнему снег
По-крахмальному млечен.
**
Кукушка, слышал,
Не вьёт гнезда.
На что ей крыша,
Как мне тогда,
Когда истома
Гнала за дверь
Родного дома,
Как бабу в Тверь.
Кружил без правил,
Играл отца,
Жилья не справил
Своим птенцам.
Зяб со столицей
В кострах рябин,
Стерёг синицу.
Не я один.
Хотел удачи,
Ловил успех,
О чём судачил
Себе на грех.
Деревней бредил,
Коль от сохи,
И был не беден,
Дарил стихи.
Октябрь 2008
***
В хозяйстве не было порядка –
Держали на осине печь –
Не всё ль равно, коль нет достатка,
Какие ей поленья жечь.
Подаст мать квашеной капусты,
Солёных справит помидор,
И за столом уже не пусто,
И дольше длится разговор.
И всем когда уж не до снеди,
Когда умолкнет патефон,
Родные, близкие, соседи
Начнут спевать «Вечерний звон».
А утром, поспешу я полем,
Резвее городских машин,
Приятелям хвалиться в школе,
Что в нашем доме был Шукшин.
***
Научи покаянию, Господи.
Сколько раз обещался Тебе
Не жалеть о рублях, что на площади
Возле церкви дарил голытьбе.
Научи покаянию, Господи.
Разве это у храма не я
Бил поклоны украдкой на площади,
Не застукали чтобы друзья?
Научи покаянию, Господи.
Не стесняться ль родного двора?
Не дружил ли с манерами площади?
Благородству ль не верил вора?
Научи покаянию, Господи.
Не хотелось ли мне позабыть,
Если женщину били на площади,
Страх, которого мне не убить.
Научи покаянию, Господи.
Претерпел ли не Ты на Кресте,
Чтобы нищенку я, что на площади,
Полюбил как сестру во Христе.
Научи покаянию, Господи.
Сколько раз обещался зайти
На всенощницу, в церковь на площади,
Что была у меня на пути.
***
Тверская улица в июне.
Страстная площадь, где поэт
Поднялся в бронзе накануне
Своих торжеств на постамент.
Без Пушкина. Какой же праздник?
В соперничестве двух столиц
Поэта не спасли от казни
Читатели из первых лиц.
Приговорив его к дуэли,
С лорнетом шепчется лорнет.
Всё на французском. Им владели,
Роднее речи будто нет.
А в день рождения помянут
И лицемеров, и друзей.
Цветы по случаю…
Увянут.
Подарят Пушкину музей.
Страстная поменяет тени.
Монастыря в помине нет.
А без него она не в теме,
Когда бы не её поэт.
Поеду к Пушкину и встречу
В его компании рассвет.
Сценарий прошлого не лечит,
Да мало ли болтает свет.
Пример прощения дарован,
Коль с Божьим именем живём.
Не отлучи себя от Слова,
И казни все переживём.
К Тверской стекается столица.
Где площадь Пушкина, просил
Поэт меня не суетиться,
Он всех тогда ещё простил.
***
Мой, скажем, гардероб, не очень,
И холодильник не в пример
Занудный монолог бормочет,
Как сталинский пенсионер.
Не удаётся до рассвета
Вчерашним разговеться сном,
Пока серебряной монетой
Луна дурачит за окном.
А было: ждал её визитов,
Как ждут хозяйки распродаж,
И покупал для реквизита
И вдохновенья карандаш.
Теперь талантливые ночи
Мне стали как-то не с руки,
А дни короче всё, короче,
И не годятся в трудодни.
13.04.2008
***
Заречёмся ли ненавидеть,
Раз уж следуем за Христом,
Всех, кого не надобно видеть
И, в особенности, постом?
Раз уж лучшего нет предлога,
Чтобы с краю и в стороне
Затерялась моя берлога
В овдовевшей от пуль стране.
Раз уж ей суждено, не иначе,
Припаду ко святым образам,
И о чадах её заплачу,
И о тех, кто не верит слезам.