В квартире бабы Шуни потекла батарея. Течь была небольшая: просто у стыка с трубой появлялись редкие капли. Как всякая хорошая хозяйка, баба Шуня озаботилась и вызвала из ДЕЗа слесаря.

            Здоровый детина лет сорока оценил ситуацию и, то ли не желая работать в воскресенье, то ли вымогая последние бабкины копейки, посоветовал:

            − Батарею надо посолить, через несколько дней она заржавеет – и течь прекратится. А такой трубы у меня нет.

            Детина ушёл. Старушка, не поскупившись, посыпала батарею крупной, как для капусты, солью.

            Пролетело три дня. Батарея не сдавалась. Баба Шуня тоже. В очередной раз насыпав соли на стык, старушка принарядилась в церковь.

            Баба Шуня не считала себя чересчур набожной, но она верила во Христа и Богоматерь.

            В церкви старушка приблизилась к праздничной иконе, перекрестилась, поцеловала образ, зажгла свечу и мысленно обратилась ко «Всех скорбящих Радости»: «Матушка Богородица! Свет мой! Помоги мне с батареей! Течёт она, спасу нету!» Баба Шуня ещё два раза быстро перекрестилась и осталась на службу.

            Старушка вернулась домой в обеденный час. Перед дверью в её квартиру толпились соседи во главе со слесарем.

            − Вот она! – заорала женщина, живущая этажом ниже, − затопила всех и шляется где-то!

            − Так я же её посолила! – прошептала баба Шуня.

            − Что ты бубнишь, чокнутая? – не унималась соседка. – Открывай скорее. Воду перекрыли. Весь стояк мёрзнет. Что там у тебя?

            Старушка никак не попадала ключом в замочную скважину. В конце концов она отперла дверь. Без приглашения толпа ринулась в квартиру.

            На полу стояла вода. Труба отошла от батареи и торчала под углом к стене.

            − Вот так рвануло! – удивился один из непрошеных гостей.

            Телефон не работал. Слесарь помчался за подмогой.

            Люди постепенно разошлись, оставив на полу грязное месиво.

            Баба Шуня бегала с тряпкой, хлюпая носом и сапогами.

            Часа через три батарея с новой трубой уже грела квартиру.

            «Божечки ты мой! – волновалась старушка. – Что со мной будет?»

            Недолго размышляя, она собралась в суд.

            Был неприёмный день. В кабинете районного судьи сидела только юная секретарша.

            − Доброго здоровьица, милочка! Помогите! Дайте бумагу и ручку: хочу заявление сделать, − суетилась баба Шуня.

            − Присаживайтесь, гражданка, − предложила секретарь, доставая необходимое.

            «Прошу суд разобраться в случившемся. Соседей залила не по своей вине. Батарею солила, как велел слесарь, а она прорвалась. Парфёнова А. А. 6 ноября 1996 года», − написала старушка и протянула девушке лист.

            Секретарь прочитала, взглянула исподлобья в карие, прозрачные, словно из чешского стекла, глаза бабы Шуни и произнесла:

− Оставьте на подоконнике. Судья посмотрит.

            Старушка вышла из кабинета. Солёные ручейки медленно потекли по глубоким бороздкам на её щеках. Баба Шуня ощутила лёгкость и радость: «Спасибо, Царица Небесная! Всё хорошо!»