Слово Отчее. Выпуск №3. Май 2010

 

СОЛДАТСКОЕ СЧАСТЬЕ

Ехал из Брянска в теплушке слепой,
Ехал домой со своею судьбой…

А. Тарковский

Ехал эшелон от фронта в тыл,
На подъёмах паровоз дымил.
Много повидавшие вагоны
Сотни искалеченных везли,
Оставляя сзади перегоны
Выжженной израненной земли.

А в вагонах жизнь по распорядку.
Воздух загустевший кисло-сладкий.
Заглушая стуком вздох и стон,
Торопливый госпиталь-времянка,
Длинный санитарный эшелон
Трясся мимо тихих полустанков.

Ехали солдаты от войны,
И судьбой, казалось, спасены…
Небо над пилотками не выло,
Не свистел в ушах свинцовый град,
А в вагонах тихо смерть ходила,
Выбирая жертву наугад.

Но она солдат не испугала:
Многим повидать пришлось нимало.
Смерть страшна, когда она одна.
Кто лежал под минами, тот знает:
Лишь утихомириться война,
Жизнь, примолкнув, снова оживает.

Потому в вагонах тут и там
Скучно стало жить весельчакам.
Начались весёлые придумки.
Кто смеялся, кто не мог – кряхтел.
В это время даже душный сумрак,
Улыбаясь, будто бы светлел.

Первая большая передышка
В маленьком уездном городишке.
Кто ходячий – высыпали вон.
И негромко голосом чудесным
Вдруг легко запел аккордеон
Грустную задумчивую песню.

Аккордеонист играл, как Бог.
И к нему бежали со всех ног,
Слыша ту мелодию простую.
Громоздились кто во что горазд
Над толпой, стоящей вкруговую,
И, дивясь, дышали через раз.

Было видно: парень жизнью тёртый,
В старой полинявшей гимнастёрке,
На груди звенел медальный ряд,
В ратных буднях мужеством нажитый.
А неторопливый стройный лад
Тосковал о чём-то позабытом:

О вечерней чуткой тишине,
О желанных встречах при луне
В довоенной жизни беззаботной;
О рассветном шорохе полей
В тёплую июньскую субботу
Накануне долгих страшных дней.

А аккордеон вослед минору,
Залился задорным перебором.
Заплясали пальцы и почти
Не касались клавиш инструмента.
Он играл – кудесник во плоти,
Извлекая звуки вдохновенно…

Вдруг солдат с бинтованной культёй
Всхлипнул и закрыл лицо рукой.
Он, соседей чуть плечом толкая,
Вышел потихонечку вперёд
И смотрел на руки не моргая,
Только что не открывая рот.

Перестал играть солдат бывалый.
Всё вокруг опять обычным стало.
«Что, солдат, некстати ты раскис?» –
Говорит. А тот, скривившись кисло:
«Ты, прости. И я играл на бис.
Был я тоже классным баянистом,

А теперь я только инвалид.
Как услышу, так душа горит.
Как же я без музыки, служивый?» –
«Зря ты так. Ведь жить тебе и жить.
И до той поры, пока мы живы,
Грех, солдат, судьбу свою корить.

У тебя же полная обойма,
Ты же выжил в этой жуткой бойне.
Повреждён маленько, но живой!
Коли плачешь, значит не глухой.
И, поверь, я дельное толкую, –
Он полез в карман, – держи, солист,
На, возьми, гармонику губную
И, давай, солдат, живи на бис».